APH фанфик "Seven i". Глава 12.

[Baikalika38]

Автор: я
Бета: Сам себе бета
Фэндом: Hetalia: Axis Powers
Персонажи: Америка, Англия. Остальные фоном.
Рейтинг: PG-13
Жанры: Драма, POV, Романтика
Статус: в процессе написания

Вот и…всё.

Я сижу на холодном дощатом полу, подтянув к себе ноги и утыкаясь затылком в стену.
С силой втягиваю в себя пахнущий прелой листвой воздух, выдыхаю, и крылья носа слабо трепещут, взволнованные осенней прохладой, а вздымающуюся грудь раз за разом пронзает нестерпимая боль.
Да, определённо, воздух в это время так и пахнет: морозной влагой и горчащим ароматом увядания. Солнца нет, поэтому на улице, скорее всего, холодно. А то, с каким трудом мне даётся каждый новый вдох и выдох, значит лишь одно: мне больно. Мне сейчас должно быть больно. Должно быть.
Я не знаю. Я как будто обколот убойными анестетиками.

Состояние крайней степени апатии и невосприимчивости к внешним раздражителям.
Человек, по уши увязший в болоте собственных ошибок, глупости, ограниченности; безвольно опустивший руки, сдавшийся. Добровольно переставший бороться, переставший желать.
Живой труп.

Октябрь.
Сейчас ещё октябрь…наверное. Число…не помню. День недели?
Без разницы.
Утро, день или вечер сейчас – мне тоже неизвестно, так что говорить о точных цифрах на часах смысла нет вообще.
Усилием воли подавляю разрывающий лёгкие кашель, и наружу просачивается лишь невнятный хрип. Но я не слышу и его. Я…не хочу.
В комнате темно. За открытым нараспашку окном – бесконечные бурые сумерки и тяжёлая густая пелена тянущихся далеко за горизонт туч. Тот скудный свет, что ещё просачивается внутрь, пока позволяет глазам чётко видеть. Но рано или поздно он исчезнет, растворившись под напором тьмы, и мой сузившийся до пределов одной комнаты мирок погрузится во мрак.
Всё равно.
Мне нечего разглядывать.
Незачем свет.

Я окончательно утратил счёт времени. Секунда, минута, час – разве они отличаются друг от друга хоть чем-нибудь? Я существую теперь вне основного течения жизни, и общие законы здесь не действуют. Это место – пространство за чёртой, что отделяет остановившееся от продолжающего идти вперёд. Беспорядочная гамма нескольких оттенков серого. Мир без цвета, запаха и вкуса, без звуков и полностью лишённый ощущений. Лишь мой разум, пока ещё не застывший до конца, услужливо подкидывает мне возможные варианты происходящего.

Я просидел в одной и той же позе, кажется, вот уже целую вечность. Я ничего не чувствую, но, должно быть, расслабленные мышцы сильно затекли без движения. Кисти рук, едва касающиеся сырых от влажного воздуха досок, скорее всего, посинели от холода, беспрепятственно проникающего внутрь сквозь открытые окна. Очки съехали на кончик носа, оставив глазам, глядящим поверх них, лишь нечёткие, размытые контуры.
Рецепторы ещё функционируют, я смутно понимаю это. Но полученная информация надолго задерживается в пути, и лишь спустя несколько минут, вяло наблюдая за взлетающими занавесками, я что-то осознаю, а в распухшей от пустоты голове раздаётся тихий щелчок.
Ветер.
На улице ветер. Струи воздуха треплют беззащитные куски ткани, бросая их то вверх, то вниз, то вытаскивая их наружу и упрямо стараясь оторвать от карниза. Новый порыв, и на грязный пол, усыпанный калейдоскопом из маленьких кусочков зеркала, на запылившуюся крышку старого рояля опускаются несколько мёртвых листьев. Пустой камин зияющей дырой чернеет в глубине гостиной и обдаёт меня своим ледяным дыханием.

Что это?
Что со мной?
Что происходит?
Я не могу…не знаю. Я только понимаю пока, что где-то совсем рядом то место, из которого никогда не возвращаются… и сейчас я стою прямо на его пороге.
Стою, почти не сопротивляясь мощной, обволакивающей сознание силе, что неотрывно тянет меня туда.
Да, почти без сопротивления. Почти поддавшись, почти утратив волю. Но всё же…
Одна-единственная оставшаяся у меня связь с реальностью, эта тонкая нить, готовая вот-вот порваться, но всё ещё целая…она как чья-то призрачная рука несмело держит меня, не давая сделать шаг вперёд, и соединяет с настоящим.

В потёмках, словно крошечная лампада, тусклым светом зажёгся огонёк дисплея. Покрытая запёкшейся багровой коркой рука с трудом перемещается по клавиатуре, нажимая нужные кнопки, а следом заторможенно тянется вверх.
Что ж…вот и нижний рубеж.
Этот раз действительно будет последним.

Я даже не понял, как это вышло. Наверное, алгоритм действий был всё это время заложен во мне, как в постоянной памяти электронных устройств заложена информация о включении и выключении. Я двигался на полном автомате… я просто чувствовал нутром, что не протяну так долго.
И я знал также, что у меня ничего не выйдет. После всего, что произошло…произошло по моей только вине…
Нет, невозможно.
Но номер набран, и мерные гудки пробиваются сквозь динамик, сквозь непроходимую глухоту обесцвеченных мыслей, плутают в пустоте в поисках своего адресата.

Нет. Нет ответа.
Безжизненные сигналы продолжают литься в комнату и бесследно исчезать, а меня безудержно клонит в сон. Голова клонится всё ниже, отяжелевшие веки под грузом ставших чугунными ресниц стремительно падают, застилая всё чернотой, а рука сползает вн…

– Да?

…И замирает.
Сердце вдруг заходится бешеным стуком, интенсивно разгоняя кровь по оледеневшим жилам, согревая тело.
Я слышу голос.
Не могу поверить. Не могу выдавить ни слова.
– Я слушаю. Алло?
Ах да…точно. Из общей неровной стопки сваленных как попало воспоминаний на передний план вылетает тусклая картинка.
Я же сменил тогда номер… перед тем, как купил билет на самолёт. Просто дурацкая перестраховка, оказавшаяся сейчас так кстати.
Он не знает, кто ему звонит, и есть совсем крохотный шанс, микроскопическое преимущество…
Но почему-то у меня всё равно не получается…не получается сделать вдох. М-мм...
– Говорите!
Напрягаю горло, но наружу вырывается лишь свист и шипение.
…Твою мать, чтоб тебя.
– Ахрр…Архр..тха…Арх…т-тур, – бессвязные звуки.
Чёрт. Чёрт!
Прочистив горло, снова пытаюсь произнести.
– …Арт-…-т-тур.
Найдя нужную волну, прочувствовав и ухватившись за верную вибрацию, я всё-таки сумел выговорить имя.
Получилось.

– …Ты.
Просто утверждение.
Просто безликое слово, не значащее ничего.
– В чём дело? – по интонации я слышу, прекрасно понимаю, что ему не интересен мой ответ. Быть может, он отсоединится даже раньше, чем я успею выдавить из себя ещё хоть один звук. Тем более что каждый из них теперь для меня словно шаг для безногого – практически невозможен.
– Арт…тур. Ммож…жжешь ли т-ты…
Х-хаа.
Х-х-хаа.
Отдышыться. Надо отдышаться.
–…ты..приех-хать…
– Ни черта не понял из того, что ты промямлил, – сухо отрезал он. – Что тебе надо? Говори громче.
Что ж…он хотя бы слушает меня. Просто попытаюсь. В последний раз.
–…пож-жа-луйс…та. М-мне т-т-ак …хо…
– Что? Да что с твоим голосом? Тебе плохо? Если болеешь – иди к врачу, – я слышу, как он раздраженно постукивает чем-то по столу. – От меня чего хотел?

Скажу.
Скажу ему одной фразой то, чего желаю сейчас больше всего на свете. Да, даже в эту минуту всё-таки желаю – лишь этого. Сердце не умеет лгать, верно? По крайней мере, если вдруг случится чудо и он поверит…он будет знать, что я был искренен тогда. И без всяких ужимок, недоговоренностей и тайн, совершенно открыто пытался донести до него всё то, что тяжким грузом скопилось на душе.
Я что есть силы зажмурил глаза, сжал руку в кулак и задержал дыхание. Хрипы прекратились.
Вот так.
Спокойно.
А теперь…говори.
– …Пожалуйста, прошу. Прошу, приезжай. Мне очень…очень плохо. Только в этот раз, – успел рвано и сипло прошептать я.
Всё-таки успел, прежде чем зайтись в приступе подоспевшего оглушительного кашля. Скользкий телефон выпал из немеющих рук, а ладонями я судорожно закрывал рот, стараясь сдержать всё в себе, не дать удушливым хрипам вырваться из груди.
Бесполезно.
После очередного приступа на потрескавшейся коже тут и там заблестели мокрые тёмные пятна. …Что, кровь?
Ну и пусть.
Продолжая прижимать одну руку к губам, я протянул вторую к прямоугольному куску пластика, и, ощутив под пальцами гладкую поверхность, поднял телефон с пола. Может, мне удастся ещё…

Взгляд бегло читает маленькую ровную строчку.
«Вызов разъединён».

Мигнув на прощание, дисплей угас.
Батарея разряжена.