Всех-всех - с Рождеством.
Автор: я
Фэндом: Hetalia: Axis Powers
Персонажи: Англия, Америка
Рейтинг: G
Жанры: Джен
Размер: Мини
Статус: закончен
читать дальшеВолшебство, значит…ну ладно.
Приподняв одной рукой стул, Артур на мгновение замешкался, словно сомневаясь в правильности принятого решения. Раздумья длились недолго - махнув на все предрассудки рукой, парень аккуратно поставил ношу рядом с безмолвной арфой, сел, слегка приобняв коленями деку, и кивком головы указал Альфреду на пол рядом с инструментом:
– Ложись. Закрой глаза и слушай.
Руки парня тихо обвили отполированную древесную волну и мягко легли на струны. Мальчик, чуть приоткрыв рот, опустился на колени подле брата и, немного помедлив, растянулся на полу во весь рост, упираясь головой в холодное дерево. Широко раскинув руки и ощущая подушечками пальцев гладкий пол, он, вопреки словам старшего, не стал закрывать глаза, а заскользил ими по потолку, гадая про себя, что за волшебство таит в себе загадочный предмет под названием «мелдис».
Артур слабо вздохнул.
…Первый звук.
Едва уловимый. Призрачный. Прозрачный.
Невесомый.
Затем второй, третий… четвёртый.
Цепляясь друг за друга, как капли воды в ледяном потоке, они следуют только по им одним известному пути, проложенному среди холодного стеклянного лабиринта.
Всплеск.
Перелив.
Глубже. Звонче.
Внутри заструились прохладные волны, и по телу прокатилась необъяснимая дрожь.
– Мне холодно, – одними губами прошептал Альфред.
Ему никто не ответил.
Льдистые звуки, продолжая срываться из-под быстрых пальцев, градом падали на пол, потолок, стены, стол, лицо, руки, ноги, впитывались и отражались, проникали друг в друга и дробились на мелкие части, рождая всё новые и новые оттенки.
Что-то произошло, и в комнате почему-то стало светло – глаза не могут так откровенно врать. Альфред, изо всех сил пытаясь не застучать зубами, почувствовал, что ему не хватает воздуха – он совсем забыл о необходимости дышать…
Вдох получился каким-то поспешным, судорожным, и большого труда стоило не закашляться. Изо рта выплыло курчавое облачко пара, и в нём, поблёскивая, стала отчётливо видна мельчайшая искристая пыль. Следуя пристальным взглядом за клочком белёсого воздуха, мальчик запрокинул голову назад, не желая упускать из вида призрачную дымку…и увидел.
Увидел, как белые лучи, повинуясь порхающим над арфой рукам чародея, прочно вплетаются в тонкие серебряные струны, нежно обвивая металл. Понял, что светло стало оттого, что замерзшее окно в эту минуту почему-то распахнуто настежь, и в него, застенчиво спрятавшись за дымкой туч, тихо смотрит луна. Увидел, как по хрупким прямым дорожкам, сотканным руками небес, струится в комнату нестройный поток снежной крупы, мерцающей, как далёкие звезды на той стороне вселенной.
Жгучие ледяные искорки плавно опускались на руки Артура. Последний раз ослепительно вспыхнув в сиянии ночного сна, исчезали, умирая от жаркого соприкосновения с человеческой плотью.
«Это странно» – подумал Альфред.
Странно потому, что Артур сейчас вовсе не выглядит живым, обыкновенным. Он такой…весь белый.
И словно светится.
И теперь кажется, будто глаза у него вовсе не зелёные, а такие…тёмно-синие. Именно такого цвета, какого бывает вода в реке зимой. Когда ты не видишь дна, стоя на льду и глядя в глубину, и тебе мерещится, что вот сейчас ты поскользнёшься и упадешь в бездну, и река утянет тебя на самое-самое дно, где очень глубоко…и очень холодно.
А струны всё серебрятся, подрагивая под пальцами брата, и ты думаешь, что снег, который тает на его руках, вовсе не исчезает, а невидимо струится по пальцам и потом вылетает из-под них, перерождаясь в эти синие, белые, хрустально-стеклянные звуки, а они, в свою очередь, разбиваются о стены и вновь превращаются в снежную, вездесущую мерцающую пыль, а затем опять тают...
Такой вот получается круговорот.
Уронив поседевшие ресницы на глаза, он застыл, не в силах поднять отяжелевшие веки. Неиссякающим ключом продолжала звенеть арфа, околдовывая сознание ни на что не похожими, вибрирующими морозными переливами. Череда звуков упрямо вела мальчишку за собой, не давая ни малейшей возможности остановиться или, тем более, сделать шаг назад…да и хотел ли он этого?
Альфред вдруг понял, что больше не ощущает знакомую деревянную поверхность пола под собой. Тонкая рука бессильно упала и плавно погрузилась в…воду, застывшие пальцы упруго рассекли струящуюся меж них жидкость.
Мальчик чувствует, как она наполняет его всего, течёт по венам, просачивается в лёгкие, но почему-то не мешает дышать полной грудью. Поначалу это трудно принять, хочется заплакать и позвать на помощь, но…
Но он откуда-то знает, что пройдёт ещё совсем немного, и он сможет наконец открыть глаза.
Ему будет дарован шанс прикоснуться к величайшей тайне, той, что веками хранится под печатью молчания.
Он увидит перед собой иной мир, который ничуть не похож на наш.
Он побывает там, где сквозь густые леса с белоствольными деревьями струятся прохладные реки, там, где дремлют озёра, в которых, как в зеркале, без всяческих прикрас отражается душа.
Там, где вода такая чистая, что даже сквозь стометровую её толщу ты сможешь разглядеть на каменистом дне серебряную монетку, когда-то случайно оброненную проходящим мимо путником.
Там, в этой стране прозрачных вод, живут люди, от которых исходит свет.
А бездонное, высокое небо устилает спящую землю белоснежной пеленой, неотступно внимая звукам волшебства под названием «мелдис».
Струна ещё чуть дрожала, разливая в воздухе последний отзвук льда, когда длинные пальцы нехотя разорвали связь с арфой. Артур неслышно поднялся со стула, приглушил угасающий звук и медленно присел на корточки рядом с братом.
Альфред спал.
Детская грудь мерно вздымалась от спокойного дыхания, и казалось, что умиротворение и безмятежность, вырвавшись из волшебного сна, пропитали собой каждую его чёрточку, каждую прядь волос ребёнка. Юноша нежно очертил контур лица мальчишки, и аккуратно, стараясь не потревожить очарованного Морфеем Альфреда, поднял брата на руки.
Ночь.
Артур не спеша шёл по тёмному коридору и ощущал на своей шее тёплое дыхание неугомонного сорванца, погруженного в сладкую дрёму. Он мягко и осторожно ступал по полу и думал, что завтра он совершенно точно будет жалеть о том, что поддался внезапному порыву невесть откуда взявшейся сентиментальности. Будет ругать себя за несдержанность, за то, что не отчитал Альфреда как следует за его хулиганский проступок.
Но это будет завтра, не сегодня.
А что же сейчас?
Сейчас он не будет жалеть ни о чём. Он будет снова и снова переживать минуты, пронизанные самым настоящим волшебством… и эта кельтская арфа здесь совершенно ни при чём.
Ну, разве что чуть-чуть. Совсем.
Но что он будет вспоминать прежде всего, так это лишь заливистый смех маленького брата и свои редкие, но по-настоящему искренние улыбки.
На секунду остановившись у большого окна, Артур поправил Альфреду чёлку, капризно упавшую мальчику прямо на глаза, а после перевёл взгляд на изрисованное ледяными узорами стекло.
Навеянная морозным рисунком, пробежала случайная мысль.
Скоро Рождество.
Автор: я
Фэндом: Hetalia: Axis Powers
Персонажи: Англия, Америка
Рейтинг: G
Жанры: Джен
Размер: Мини
Статус: закончен
читать дальшеВолшебство, значит…ну ладно.
Приподняв одной рукой стул, Артур на мгновение замешкался, словно сомневаясь в правильности принятого решения. Раздумья длились недолго - махнув на все предрассудки рукой, парень аккуратно поставил ношу рядом с безмолвной арфой, сел, слегка приобняв коленями деку, и кивком головы указал Альфреду на пол рядом с инструментом:
– Ложись. Закрой глаза и слушай.
Руки парня тихо обвили отполированную древесную волну и мягко легли на струны. Мальчик, чуть приоткрыв рот, опустился на колени подле брата и, немного помедлив, растянулся на полу во весь рост, упираясь головой в холодное дерево. Широко раскинув руки и ощущая подушечками пальцев гладкий пол, он, вопреки словам старшего, не стал закрывать глаза, а заскользил ими по потолку, гадая про себя, что за волшебство таит в себе загадочный предмет под названием «мелдис».
Артур слабо вздохнул.
…Первый звук.
Едва уловимый. Призрачный. Прозрачный.
Невесомый.
Затем второй, третий… четвёртый.
Цепляясь друг за друга, как капли воды в ледяном потоке, они следуют только по им одним известному пути, проложенному среди холодного стеклянного лабиринта.
Всплеск.
Перелив.
Глубже. Звонче.
Внутри заструились прохладные волны, и по телу прокатилась необъяснимая дрожь.
– Мне холодно, – одними губами прошептал Альфред.
Ему никто не ответил.
Льдистые звуки, продолжая срываться из-под быстрых пальцев, градом падали на пол, потолок, стены, стол, лицо, руки, ноги, впитывались и отражались, проникали друг в друга и дробились на мелкие части, рождая всё новые и новые оттенки.
Что-то произошло, и в комнате почему-то стало светло – глаза не могут так откровенно врать. Альфред, изо всех сил пытаясь не застучать зубами, почувствовал, что ему не хватает воздуха – он совсем забыл о необходимости дышать…
Вдох получился каким-то поспешным, судорожным, и большого труда стоило не закашляться. Изо рта выплыло курчавое облачко пара, и в нём, поблёскивая, стала отчётливо видна мельчайшая искристая пыль. Следуя пристальным взглядом за клочком белёсого воздуха, мальчик запрокинул голову назад, не желая упускать из вида призрачную дымку…и увидел.
Увидел, как белые лучи, повинуясь порхающим над арфой рукам чародея, прочно вплетаются в тонкие серебряные струны, нежно обвивая металл. Понял, что светло стало оттого, что замерзшее окно в эту минуту почему-то распахнуто настежь, и в него, застенчиво спрятавшись за дымкой туч, тихо смотрит луна. Увидел, как по хрупким прямым дорожкам, сотканным руками небес, струится в комнату нестройный поток снежной крупы, мерцающей, как далёкие звезды на той стороне вселенной.
Жгучие ледяные искорки плавно опускались на руки Артура. Последний раз ослепительно вспыхнув в сиянии ночного сна, исчезали, умирая от жаркого соприкосновения с человеческой плотью.
«Это странно» – подумал Альфред.
Странно потому, что Артур сейчас вовсе не выглядит живым, обыкновенным. Он такой…весь белый.
И словно светится.
И теперь кажется, будто глаза у него вовсе не зелёные, а такие…тёмно-синие. Именно такого цвета, какого бывает вода в реке зимой. Когда ты не видишь дна, стоя на льду и глядя в глубину, и тебе мерещится, что вот сейчас ты поскользнёшься и упадешь в бездну, и река утянет тебя на самое-самое дно, где очень глубоко…и очень холодно.
А струны всё серебрятся, подрагивая под пальцами брата, и ты думаешь, что снег, который тает на его руках, вовсе не исчезает, а невидимо струится по пальцам и потом вылетает из-под них, перерождаясь в эти синие, белые, хрустально-стеклянные звуки, а они, в свою очередь, разбиваются о стены и вновь превращаются в снежную, вездесущую мерцающую пыль, а затем опять тают...
Такой вот получается круговорот.
Уронив поседевшие ресницы на глаза, он застыл, не в силах поднять отяжелевшие веки. Неиссякающим ключом продолжала звенеть арфа, околдовывая сознание ни на что не похожими, вибрирующими морозными переливами. Череда звуков упрямо вела мальчишку за собой, не давая ни малейшей возможности остановиться или, тем более, сделать шаг назад…да и хотел ли он этого?
Альфред вдруг понял, что больше не ощущает знакомую деревянную поверхность пола под собой. Тонкая рука бессильно упала и плавно погрузилась в…воду, застывшие пальцы упруго рассекли струящуюся меж них жидкость.
Мальчик чувствует, как она наполняет его всего, течёт по венам, просачивается в лёгкие, но почему-то не мешает дышать полной грудью. Поначалу это трудно принять, хочется заплакать и позвать на помощь, но…
Но он откуда-то знает, что пройдёт ещё совсем немного, и он сможет наконец открыть глаза.
Ему будет дарован шанс прикоснуться к величайшей тайне, той, что веками хранится под печатью молчания.
Он увидит перед собой иной мир, который ничуть не похож на наш.
Он побывает там, где сквозь густые леса с белоствольными деревьями струятся прохладные реки, там, где дремлют озёра, в которых, как в зеркале, без всяческих прикрас отражается душа.
Там, где вода такая чистая, что даже сквозь стометровую её толщу ты сможешь разглядеть на каменистом дне серебряную монетку, когда-то случайно оброненную проходящим мимо путником.
Там, в этой стране прозрачных вод, живут люди, от которых исходит свет.
А бездонное, высокое небо устилает спящую землю белоснежной пеленой, неотступно внимая звукам волшебства под названием «мелдис».
Струна ещё чуть дрожала, разливая в воздухе последний отзвук льда, когда длинные пальцы нехотя разорвали связь с арфой. Артур неслышно поднялся со стула, приглушил угасающий звук и медленно присел на корточки рядом с братом.
Альфред спал.
Детская грудь мерно вздымалась от спокойного дыхания, и казалось, что умиротворение и безмятежность, вырвавшись из волшебного сна, пропитали собой каждую его чёрточку, каждую прядь волос ребёнка. Юноша нежно очертил контур лица мальчишки, и аккуратно, стараясь не потревожить очарованного Морфеем Альфреда, поднял брата на руки.
Ночь.
Артур не спеша шёл по тёмному коридору и ощущал на своей шее тёплое дыхание неугомонного сорванца, погруженного в сладкую дрёму. Он мягко и осторожно ступал по полу и думал, что завтра он совершенно точно будет жалеть о том, что поддался внезапному порыву невесть откуда взявшейся сентиментальности. Будет ругать себя за несдержанность, за то, что не отчитал Альфреда как следует за его хулиганский проступок.
Но это будет завтра, не сегодня.
А что же сейчас?
Сейчас он не будет жалеть ни о чём. Он будет снова и снова переживать минуты, пронизанные самым настоящим волшебством… и эта кельтская арфа здесь совершенно ни при чём.
Ну, разве что чуть-чуть. Совсем.
Но что он будет вспоминать прежде всего, так это лишь заливистый смех маленького брата и свои редкие, но по-настоящему искренние улыбки.
На секунду остановившись у большого окна, Артур поправил Альфреду чёлку, капризно упавшую мальчику прямо на глаза, а после перевёл взгляд на изрисованное ледяными узорами стекло.
Навеянная морозным рисунком, пробежала случайная мысль.
Скоро Рождество.
-
-
06.01.2012 в 20:36И я говорю об этом не столько вам, сколько себе, потому что отчего-то именно сейчас я это Осознала.
Кроме того, читая вас, я слышу невесть откуда взявшиеся отголоски Слова моего любимого Гёссе.
И это здорово.
-
-
07.01.2012 в 08:09Спасибо.
а сравнение просто шокировало. мне кажется, я на Гессе похожа примерно так же, как инфузория на динозавра (: но это всё равно приятно.