Успела прочесть ей три главы. Сказала, что понравилось.
Поэтому допишу во что бы то ни стало.
Автор: я
Бета: Сам себе бета
Фэндом: Hetalia: Axis Powers
Персонажи: Артур, Альфред, Иван. Остальные фоном.
Рейтинг: PG-13
Жанры: POV, AU, фантастика
Статус:в процессе написания
Описание:Артур – подающий надежды студент гуманитарного колледжа, педантичный и трудолюбивый, слегка вспыльчивый и совсем чуть-чуть – высокомерный. Альфред – странноватый парень, учившийся вместе с ним в одной школе, а ныне студент факультета информационных технологий. Вот уже как два года их дороги разошлись в разные стороны, однако… В одночасье размеренная и распланированная до мелочей жизнь твердолобого рационалиста Артура по вине какого-то сумасшедшего превращается в…сон. Чей? Догадайтесь сами.
читать дальше
Казалось, что день будет замечательным.
Будильник не надрывался над головой дъявольской трелью, но вместо этого беззаботно и тихо напевал спокойную, приятную для слуха мелодию, заставив меня несколько раз моргнуть, отгоняя остатки дрёмы, и без труда открыть на удивление ясные глаза. Небрежно откинув одеяло и спустив босые ноги на пол, я с наслаждением потянулся.
Ну надо же!
Я в кои-то веки хорошенько выспался и даже вовремя встал, а обратно упасть лицом в подушку совсем не хочется – чудеса, да и только. Мне не нужно торопиться – собранная с вечера сумка скромно притулилась у дышащего на ладан стула на колёсиках, на спинке которого висят джинсы, джемпер и свежевыглаженная рубашка. И у меня есть ещё целых сорок минут, чтобы одеться, позавтракать и спокойно дойти до остановки.
Застелив кровать и включив радио, я бодро перемещался по комнате, попутно обдумывая, что сегодня будет на ужин (такого понятия как обед в моей жизни принципиально не существовало), как долго ещё продержится старый стул, доставшийся мне в наследство от старшего брата (в уже весьма покоцанном состоянии), и как бы мне уместить в один вечер уборку и подготовку к завтрашнему семинару. Вообще-то говоря, убираться я должен был в воскресенье, но вчера всё как-то закрутилось да завертелось…Короче, вспомнил я о своём благородном намерении навести в квартире порядок только часов в одиннадцать воскресного вечера, когда, понятное дело, ни о какой уборке уже не могло идти и речи.
Все эти думы и размышления теснились и перемешивались в моей голове одновременно с кучей других отвлёченных мыслей, туманных идей и всякой прочей ерундистики, оставляя место для ещё нескольких случайных вещей, наподобие такой, например:
«Надо стребовать, наконец, с этого засранца Джо свои лекции по античной философии».
Однако в тот ничем не примечательный предрассветный час, когда зимнее солнце ещё не показалось из-за горизонта, а я ещё даже и не предполагал (да и не мог предполагать) того, что сегодня со мной произойдёт и как сильно это повлияет на мою однообразно-предсказуемую жизнь, все проблемы представлялись мне весьма незначительными и легко решаемыми.
По этой самой причине настроение с утра у меня было слегка приподнятое. Потолкавшись ещё немного на кухне, выключив свет и проследовав в коридор, я, дожёвывая на ходу горячий тост, влез в пальто, лихо замотал на шее толстый шарф и, погремев ключами, запер за собой дверь.
Ёжась от колючего декабрьского мороза, больно кусающего за щёки, я торопливой рысцой летел к остановке. Надо сказать, мне в этом смысле очень повезло – она находится всего в десяти минутах быстрого шага от моего дома. Перебежав через фиолетово-сизое дорожное полотно, кое-где присыпанное снежной мукой, я присоединился к небольшой кучке хмурых и сонных людей, ожидающих транспорт. Оглядев присутствующих быстрым взглядом, я довольно улыбнулся краешком губ и перевёл взгляд вдаль – туда, откуда вот-вот должен был появиться мой автобус.
Не без гордости скажу, что я приучил себя вставать немного пораньше, чтобы успеть именно на этот автобус – он всегда ходит полупустой, так как проезжает мимо моей остановки незадолго до часа пик. Для меня идти на такой шаг – самый настоящий подвиг, ведь я – типичная сова, обыкновенно ложусь спать за полночь и постоянно недосыпаю. Тем не менее, обстоятельства, вынудившие меня сократить время своего ночного отдыха, не оставили мне иного выбора.
Всё дело в том, что я ненавижу толкучку.
Отчаянно. Всей душой. До зубного скрежета, рвотных позывов и темноты в глазах.
Ненавижу висеть на одной руке посреди моря тел и чувствовать, как кто-то рядом сопливо дышит мне в ухо, как все энергично толкаются, теснят окружающих к поручням и с садистским удовольствием пританцовывают на ногах соседей. Ненавижу стоять в неудобной позе с крепко прижатой к груди сумкой, зная, что в такой тесноте остаться без кошелька – проще простого. Ненавижу этот спёртый воздух – зловонную и душную смесь дыханий десятка людей.
Настоящий кошмар же, особенно летом!
Те первые месяцы, когда я только-только поступил в колледж и ещё не приноровился к расписанию общественного транспорта, я вспоминаю с судорогой на лице. Помню, каждое утро тогда, каждый божий день, направляясь на учёбу, я страстно мечтал о машине. Даже не столько о личном средстве передвижения – в тёплое время года я вообще хожу пешком – сколько о куполе свежего воздуха и клочке свободного пространства вокруг себя.
…Ах, эти несбыточные мечты. Для нищего студента второкурсника (коим я и являюсь), кое-как сводящего концы с концами, личное авто лежит далеко за пределами досягаемости.
Но прошло время, я разобрался с расписанием автобусных маршрутов, и выход из удручающего положения всё-таки нашёлся. Так что теперь, жертвуя некоторым количеством блаженного сна, я добираюсь до учёбы в более-менее презентабельном виде, не испорченном, как раньше, помятым пальто, взъерошенной шевелюрой и налитыми злобой глазами.
Проворно выскочив из автобуса, я ровным шагом шёл по направлению к зданию колледжа. Низко нависшее над городом небо было сплошь затянуто плотной серой поволокой, и я думал о том, что к обеду наверняка пойдёт снег. Но эти мысли совсем меня не расстраивали.
Я люблю снег. Люблю зиму в целом, потому что в этой холодной, равнодушной отстраненности спящей природы от буйства красок, в горделивой молчаливости, в возвышенной лаконичности монохроматичных оттенков есть своя неповторимая, изысканная красота. Даже сегодняшний, совершенно обыденный и ничем не отличающийся от череды своих предшественников день мне очень нравился. Наверное, отчасти потому, что пока ещё ничто не успело испортить моего вполне беззаботного настроения, но, думаю, спокойная серо-голубая гамма мира, разбавленная кое-где яркими шариками утренних фонарей, тоже сыграла свою роль.
И всё бы ничего, да вот только свистящий ветер, гоняющий серо-молочную позёмку по заледеневшим лужам, настырно пробирался в зазор между рукой и рукавами, пролезал между складок шарфа и безжалостно щипал меня за тёплую кожу. Поморщившись, я ускорил шаг, греясь мыслью о том, что сегодня всего две пары, живо пронесся мимо находящегося рядом театра, обогнул пристроенный к нему музыкальный салон и с облегченным вздохом толкнул знакомую дверь.
***
Наблюдая из окна, как мелкие белые крупинки, минуя тонкие полосы разбросанных на стволе веток, оседают на жухлую траву, уже припорошенную седыми шапками, я вполуха слушал лекцию по истории государственного управления. Впереди двое моих одногруппниц жарким шепотом обсуждали прошлую серию дурацкого телешоу, и негромкая речь лектора временами перекрывалась возбуждёнными возгласами типа:
– Аф-фигеть! Чё, правда?!
Просто невероятно.
Я не смог сдержаться и брезгливо сморщился, в очередной раз подумав о том, что люди, сидящие за столами в этой аудитории, и я – с разных концов нашей бесконечной вселенной. Или даже с разных бесконечных вселенных. Или, очевидно, так должно бы было быть, если бы другие вселенные существовали.
Потревоженные глупыми перешептываниями, мои мысли плавно перетекли от проблем управления государством к совершенно иным вещам – к тем обстоятельствам, что в конечном итоге привели меня сюда.
…Обучение в этом колледже – недёшевое удовольствие. Я бы ни за что не осилил оплату, если бы не брат – и я до гроба буду благодарен ему за это. Конечно, после я верну ему всё до последнего пенса. Но я прекрасно знаю цену своему образованию и именно поэтому выжму из учёбы всё, всё до последней капли, чтобы с лихвой оправдать колоссальные (а по-другому их и не назовёшь) затраты – иначе какой в этом всём будет смысл?
Да и потом, я просто не смогу жить, зная, что ровным счётом ничего из себя не представляю. Человек-пустышка – не это ли худшая судьба из всех возможных? Голое потребительство, бездумное уничтожение ресурсов, отсутствие собственного мнения, омерзительные пошлости, саморазрушение…и ничего взамен.
Это называется паразитизм, ребята. А я не хочу быть паразитом.
Я должен чего-то добиться, должен сделать что-то, что потом позволит мне высоко держать голову и ощущать собственную значимость. Я должен знать, что я что-то создаю, что живу не просто так, я должен видеть перед собой цель и идти к ней. Но это всё в будущем, а пока…
Я должен встать на ноги. Сам.
Но эти…эти люди!
Нет, кто-нибудь, просто объясните мне, зачем – зачем?! – платить бешеные деньги за учёбу, если ты приходишь в колледж только для того, чтобы посплетничать и обсудить, какой актёр с какой певицей спит и какой цвет губной помады нынче в тренде? Чем плох для этих занятий какой-нибудь модный клуб или салон красоты?
О, небо, невозможно, это же просто невозможно – родиться и жить с ними на одной планете!
Вот скажите мне, какой смысл они видят в своей жизни? Для чего они живут? Стремятся ли к чему-нибудь? Хотят ли изменить к лучшему что-либо в этой чёртовой, идиотской, такой жестокой порой к человеку реальности?!
Я подозреваю, что нет. Круг их забот так же узок, как круг суждений, и все они как на подбор касаются лишь какой-нибудь шелухи. Возможно, что к ним, этим обеспеченным сверх меры и не знающим никаких забот баловням судьбы реальность не была и никогда не будет жестока.
В отличие от меня.
Они бесили меня. Мы с ними были не похожи до антагонизма, довёденного до абсолюта. И, пока я думал об этом, кровь моя бурлила под кожей, а из ушей наверняка шёл пар.
Позади раздалось несколько приглушенных смешков. Парни на заднем ряду, замаскировав учебником планшетку, увлеченно пялились в экран.
Я скрипнул зубами и снова отвернулся к окну.
Да, я сноб. Я знаю.
***
Ч-чёрт.
Наспех скидав книги обратно в сумку и наскоро одевшись, я потуже затянул шарф на шее и торопливо выскочил за дверь.
Нас сильно задержали, поэтому придётся очень и очень поторопиться, чтобы успеть – мне позарез нужно забежать в супермаркет, там сегодня проходит акция до пяти вечера – весьма ощутимые скидки на продукты. А я так и не решил, что купить на ужин…
Я должен, просто обязан успеть. А дома ждёт уборка, да ещё и завтрашний семинар…
До прихода автобуса оставалось несколько минут.
Я почти бежал, и снег горстями бросался в лицо, стекая вниз уже мокрыми дорожками.
Быстрее, ещё быстрее, поворот у театра, площадь, а следом – финишная прямая…
Вытерев перчаткой размазавшуюся по щекам воду, я на ходу попытался убрать лезущие в глаза мокрые волосы – смотреть было тяжело, а внизу лежит скользкая плитка, затейливой мозайкой выложенная на огромном пространстве театральной площади.
Надо быть осторожнее.
Поднеся ладонь к лицу и перестав смотреть под ноги, я резко шагнул вперёд…и тут вдруг почувствовал под подошвой что-то маленькое и твёрдое.
Конечность безвольно поехала по заледеневшей плитке, и я понял, что падаю. Чувствуя, как земля уходит из-под скользящих ног, я отчаянно пытался сохранить равновесие, раскинув руки и стараясь восстановить баланс, но, безуспешно хватаясь пальцами за воздух, всё-таки потерял над телом контроль.
– …Ч-чёрттт!
Ощущая занывшим от удара задом твердость каменной поверхности, я в сердцах долбанул кулаком по льду, потом закономерно пожалел о содеянном, а следом, глухо кряхтя, кое-как встал на четвереньки и подтянул к себе отлетевшую назад сумку. Чтобы ещё раз не совершить грациозный пируэт, я немного отполз от наледи в сторону и, осмотрительно повертев головой на предмет оброненных вещей, заметил рядом с местом падения небольшой блестящий круглешок. Протянув руку и сжав вещицу в ладони (ею оказалась слегка выпуклая металлическая пуговица), я медленно поднялся.
Так вот на чём я поскользнулся…
С ненавистью поглядев на пуговицу и мысленно прокляв владельца потерянной швейной фурнитуры, я, не отряхнувшись, опомнился и бросился вперёд, всем сердцем надеясь, что меня в этот момент не видел никто из знакомых.
– Артур! Артур Керкланд!
…Чувствуя, как рука механически сжимается в кулак, я сквозь зубы от души вознёс небесам благодарность за всё хорошее.
Поэтому допишу во что бы то ни стало.
Автор: я
Бета: Сам себе бета
Фэндом: Hetalia: Axis Powers
Персонажи: Артур, Альфред, Иван. Остальные фоном.
Рейтинг: PG-13
Жанры: POV, AU, фантастика
Статус:в процессе написания
Описание:Артур – подающий надежды студент гуманитарного колледжа, педантичный и трудолюбивый, слегка вспыльчивый и совсем чуть-чуть – высокомерный. Альфред – странноватый парень, учившийся вместе с ним в одной школе, а ныне студент факультета информационных технологий. Вот уже как два года их дороги разошлись в разные стороны, однако… В одночасье размеренная и распланированная до мелочей жизнь твердолобого рационалиста Артура по вине какого-то сумасшедшего превращается в…сон. Чей? Догадайтесь сами.
читать дальше
Казалось, что день будет замечательным.
Будильник не надрывался над головой дъявольской трелью, но вместо этого беззаботно и тихо напевал спокойную, приятную для слуха мелодию, заставив меня несколько раз моргнуть, отгоняя остатки дрёмы, и без труда открыть на удивление ясные глаза. Небрежно откинув одеяло и спустив босые ноги на пол, я с наслаждением потянулся.
Ну надо же!
Я в кои-то веки хорошенько выспался и даже вовремя встал, а обратно упасть лицом в подушку совсем не хочется – чудеса, да и только. Мне не нужно торопиться – собранная с вечера сумка скромно притулилась у дышащего на ладан стула на колёсиках, на спинке которого висят джинсы, джемпер и свежевыглаженная рубашка. И у меня есть ещё целых сорок минут, чтобы одеться, позавтракать и спокойно дойти до остановки.
Застелив кровать и включив радио, я бодро перемещался по комнате, попутно обдумывая, что сегодня будет на ужин (такого понятия как обед в моей жизни принципиально не существовало), как долго ещё продержится старый стул, доставшийся мне в наследство от старшего брата (в уже весьма покоцанном состоянии), и как бы мне уместить в один вечер уборку и подготовку к завтрашнему семинару. Вообще-то говоря, убираться я должен был в воскресенье, но вчера всё как-то закрутилось да завертелось…Короче, вспомнил я о своём благородном намерении навести в квартире порядок только часов в одиннадцать воскресного вечера, когда, понятное дело, ни о какой уборке уже не могло идти и речи.
Все эти думы и размышления теснились и перемешивались в моей голове одновременно с кучей других отвлёченных мыслей, туманных идей и всякой прочей ерундистики, оставляя место для ещё нескольких случайных вещей, наподобие такой, например:
«Надо стребовать, наконец, с этого засранца Джо свои лекции по античной философии».
Однако в тот ничем не примечательный предрассветный час, когда зимнее солнце ещё не показалось из-за горизонта, а я ещё даже и не предполагал (да и не мог предполагать) того, что сегодня со мной произойдёт и как сильно это повлияет на мою однообразно-предсказуемую жизнь, все проблемы представлялись мне весьма незначительными и легко решаемыми.
По этой самой причине настроение с утра у меня было слегка приподнятое. Потолкавшись ещё немного на кухне, выключив свет и проследовав в коридор, я, дожёвывая на ходу горячий тост, влез в пальто, лихо замотал на шее толстый шарф и, погремев ключами, запер за собой дверь.
Ёжась от колючего декабрьского мороза, больно кусающего за щёки, я торопливой рысцой летел к остановке. Надо сказать, мне в этом смысле очень повезло – она находится всего в десяти минутах быстрого шага от моего дома. Перебежав через фиолетово-сизое дорожное полотно, кое-где присыпанное снежной мукой, я присоединился к небольшой кучке хмурых и сонных людей, ожидающих транспорт. Оглядев присутствующих быстрым взглядом, я довольно улыбнулся краешком губ и перевёл взгляд вдаль – туда, откуда вот-вот должен был появиться мой автобус.
Не без гордости скажу, что я приучил себя вставать немного пораньше, чтобы успеть именно на этот автобус – он всегда ходит полупустой, так как проезжает мимо моей остановки незадолго до часа пик. Для меня идти на такой шаг – самый настоящий подвиг, ведь я – типичная сова, обыкновенно ложусь спать за полночь и постоянно недосыпаю. Тем не менее, обстоятельства, вынудившие меня сократить время своего ночного отдыха, не оставили мне иного выбора.
Всё дело в том, что я ненавижу толкучку.
Отчаянно. Всей душой. До зубного скрежета, рвотных позывов и темноты в глазах.
Ненавижу висеть на одной руке посреди моря тел и чувствовать, как кто-то рядом сопливо дышит мне в ухо, как все энергично толкаются, теснят окружающих к поручням и с садистским удовольствием пританцовывают на ногах соседей. Ненавижу стоять в неудобной позе с крепко прижатой к груди сумкой, зная, что в такой тесноте остаться без кошелька – проще простого. Ненавижу этот спёртый воздух – зловонную и душную смесь дыханий десятка людей.
Настоящий кошмар же, особенно летом!
Те первые месяцы, когда я только-только поступил в колледж и ещё не приноровился к расписанию общественного транспорта, я вспоминаю с судорогой на лице. Помню, каждое утро тогда, каждый божий день, направляясь на учёбу, я страстно мечтал о машине. Даже не столько о личном средстве передвижения – в тёплое время года я вообще хожу пешком – сколько о куполе свежего воздуха и клочке свободного пространства вокруг себя.
…Ах, эти несбыточные мечты. Для нищего студента второкурсника (коим я и являюсь), кое-как сводящего концы с концами, личное авто лежит далеко за пределами досягаемости.
Но прошло время, я разобрался с расписанием автобусных маршрутов, и выход из удручающего положения всё-таки нашёлся. Так что теперь, жертвуя некоторым количеством блаженного сна, я добираюсь до учёбы в более-менее презентабельном виде, не испорченном, как раньше, помятым пальто, взъерошенной шевелюрой и налитыми злобой глазами.
Проворно выскочив из автобуса, я ровным шагом шёл по направлению к зданию колледжа. Низко нависшее над городом небо было сплошь затянуто плотной серой поволокой, и я думал о том, что к обеду наверняка пойдёт снег. Но эти мысли совсем меня не расстраивали.
Я люблю снег. Люблю зиму в целом, потому что в этой холодной, равнодушной отстраненности спящей природы от буйства красок, в горделивой молчаливости, в возвышенной лаконичности монохроматичных оттенков есть своя неповторимая, изысканная красота. Даже сегодняшний, совершенно обыденный и ничем не отличающийся от череды своих предшественников день мне очень нравился. Наверное, отчасти потому, что пока ещё ничто не успело испортить моего вполне беззаботного настроения, но, думаю, спокойная серо-голубая гамма мира, разбавленная кое-где яркими шариками утренних фонарей, тоже сыграла свою роль.
И всё бы ничего, да вот только свистящий ветер, гоняющий серо-молочную позёмку по заледеневшим лужам, настырно пробирался в зазор между рукой и рукавами, пролезал между складок шарфа и безжалостно щипал меня за тёплую кожу. Поморщившись, я ускорил шаг, греясь мыслью о том, что сегодня всего две пары, живо пронесся мимо находящегося рядом театра, обогнул пристроенный к нему музыкальный салон и с облегченным вздохом толкнул знакомую дверь.
***
Наблюдая из окна, как мелкие белые крупинки, минуя тонкие полосы разбросанных на стволе веток, оседают на жухлую траву, уже припорошенную седыми шапками, я вполуха слушал лекцию по истории государственного управления. Впереди двое моих одногруппниц жарким шепотом обсуждали прошлую серию дурацкого телешоу, и негромкая речь лектора временами перекрывалась возбуждёнными возгласами типа:
– Аф-фигеть! Чё, правда?!
Просто невероятно.
Я не смог сдержаться и брезгливо сморщился, в очередной раз подумав о том, что люди, сидящие за столами в этой аудитории, и я – с разных концов нашей бесконечной вселенной. Или даже с разных бесконечных вселенных. Или, очевидно, так должно бы было быть, если бы другие вселенные существовали.
Потревоженные глупыми перешептываниями, мои мысли плавно перетекли от проблем управления государством к совершенно иным вещам – к тем обстоятельствам, что в конечном итоге привели меня сюда.
…Обучение в этом колледже – недёшевое удовольствие. Я бы ни за что не осилил оплату, если бы не брат – и я до гроба буду благодарен ему за это. Конечно, после я верну ему всё до последнего пенса. Но я прекрасно знаю цену своему образованию и именно поэтому выжму из учёбы всё, всё до последней капли, чтобы с лихвой оправдать колоссальные (а по-другому их и не назовёшь) затраты – иначе какой в этом всём будет смысл?
Да и потом, я просто не смогу жить, зная, что ровным счётом ничего из себя не представляю. Человек-пустышка – не это ли худшая судьба из всех возможных? Голое потребительство, бездумное уничтожение ресурсов, отсутствие собственного мнения, омерзительные пошлости, саморазрушение…и ничего взамен.
Это называется паразитизм, ребята. А я не хочу быть паразитом.
Я должен чего-то добиться, должен сделать что-то, что потом позволит мне высоко держать голову и ощущать собственную значимость. Я должен знать, что я что-то создаю, что живу не просто так, я должен видеть перед собой цель и идти к ней. Но это всё в будущем, а пока…
Я должен встать на ноги. Сам.
Но эти…эти люди!
Нет, кто-нибудь, просто объясните мне, зачем – зачем?! – платить бешеные деньги за учёбу, если ты приходишь в колледж только для того, чтобы посплетничать и обсудить, какой актёр с какой певицей спит и какой цвет губной помады нынче в тренде? Чем плох для этих занятий какой-нибудь модный клуб или салон красоты?
О, небо, невозможно, это же просто невозможно – родиться и жить с ними на одной планете!
Вот скажите мне, какой смысл они видят в своей жизни? Для чего они живут? Стремятся ли к чему-нибудь? Хотят ли изменить к лучшему что-либо в этой чёртовой, идиотской, такой жестокой порой к человеку реальности?!
Я подозреваю, что нет. Круг их забот так же узок, как круг суждений, и все они как на подбор касаются лишь какой-нибудь шелухи. Возможно, что к ним, этим обеспеченным сверх меры и не знающим никаких забот баловням судьбы реальность не была и никогда не будет жестока.
В отличие от меня.
Они бесили меня. Мы с ними были не похожи до антагонизма, довёденного до абсолюта. И, пока я думал об этом, кровь моя бурлила под кожей, а из ушей наверняка шёл пар.
Позади раздалось несколько приглушенных смешков. Парни на заднем ряду, замаскировав учебником планшетку, увлеченно пялились в экран.
Я скрипнул зубами и снова отвернулся к окну.
Да, я сноб. Я знаю.
***
Ч-чёрт.
Наспех скидав книги обратно в сумку и наскоро одевшись, я потуже затянул шарф на шее и торопливо выскочил за дверь.
Нас сильно задержали, поэтому придётся очень и очень поторопиться, чтобы успеть – мне позарез нужно забежать в супермаркет, там сегодня проходит акция до пяти вечера – весьма ощутимые скидки на продукты. А я так и не решил, что купить на ужин…
Я должен, просто обязан успеть. А дома ждёт уборка, да ещё и завтрашний семинар…
До прихода автобуса оставалось несколько минут.
Я почти бежал, и снег горстями бросался в лицо, стекая вниз уже мокрыми дорожками.
Быстрее, ещё быстрее, поворот у театра, площадь, а следом – финишная прямая…
Вытерев перчаткой размазавшуюся по щекам воду, я на ходу попытался убрать лезущие в глаза мокрые волосы – смотреть было тяжело, а внизу лежит скользкая плитка, затейливой мозайкой выложенная на огромном пространстве театральной площади.
Надо быть осторожнее.
Поднеся ладонь к лицу и перестав смотреть под ноги, я резко шагнул вперёд…и тут вдруг почувствовал под подошвой что-то маленькое и твёрдое.
Конечность безвольно поехала по заледеневшей плитке, и я понял, что падаю. Чувствуя, как земля уходит из-под скользящих ног, я отчаянно пытался сохранить равновесие, раскинув руки и стараясь восстановить баланс, но, безуспешно хватаясь пальцами за воздух, всё-таки потерял над телом контроль.
– …Ч-чёрттт!
Ощущая занывшим от удара задом твердость каменной поверхности, я в сердцах долбанул кулаком по льду, потом закономерно пожалел о содеянном, а следом, глухо кряхтя, кое-как встал на четвереньки и подтянул к себе отлетевшую назад сумку. Чтобы ещё раз не совершить грациозный пируэт, я немного отполз от наледи в сторону и, осмотрительно повертев головой на предмет оброненных вещей, заметил рядом с местом падения небольшой блестящий круглешок. Протянув руку и сжав вещицу в ладони (ею оказалась слегка выпуклая металлическая пуговица), я медленно поднялся.
Так вот на чём я поскользнулся…
С ненавистью поглядев на пуговицу и мысленно прокляв владельца потерянной швейной фурнитуры, я, не отряхнувшись, опомнился и бросился вперёд, всем сердцем надеясь, что меня в этот момент не видел никто из знакомых.
– Артур! Артур Керкланд!
…Чувствуя, как рука механически сжимается в кулак, я сквозь зубы от души вознёс небесам благодарность за всё хорошее.